Peter Liashkov

mix-media artist
born of Russian parentage in Rouen, France
moved to Los Angeles in 1955 (65 years)
https://pliashkov.com

Puerto San Martín – Digital Video – 5:38

EXCAVATIONS

Когда мне было девять лет, мы уехали из Марселя на SS Campana и тридцать дней путешествовали по Атлантике. Мы остановились в нижней части корпуса корабля, мы с отцом остановились в общем общежитии для мужчин и мальчиков-мигрантов. По прибытии в Буэнос-Айрес мы были помещены в карантин на три дня в огромном объекте, который с тех пор стал Национальным музеем иммиграции. Еще раз посетив это леденящее кровь место, я вспомнил звуки этого места, запахи тел вокруг меня и огромные комнаты, в которых жили миллионы иммигрантов в конце 40-х годов.

Когда мы приехали в Аргентину, мой отец работал инженером в отдаленном пуэбло в провинции Санта-Фе. Год спустя его уволили за отказ вступить в авторитарную партию Перонистов. Впоследствии он нашел работу разнорабочим, чтобы содержать семью, в то время как мы подавали документы на визу в Соединенные Штаты по нашим паспортам Нансена (выдаваемым российским беженцам без гражданства). Пять лет спустя нас наконец спонсировал мой дядя, иммигрировавший в Штаты за несколько лет до этого. Мы прибыли в Лос-Анджелес, штат Калифорния, в мае 1955 года.

Cuando tenía nueve años, salimos de Marsella en el S.S. Campana y viajamos por el Atlántico durante treinta días. Nos quedamos en el casco inferior del barco, mi padre y yo nos alojamos en un dormitorio común para hombres y niños en su mayoría migrantes. A nuestra llegada a Buenos Aires, fuimos puestos en cuarentena durante tres días en una inmensa instalación que desde entonces se ha convertido en el Museo Nacional de la Inmigración. Al volver a visitar este escalofriante sitio, recordé los sonidos del lugar, los olores de los cuerpos a mi alrededor y las enormes habitaciones que albergaron oleadas de millones de inmigrantes hasta finales de los años 40.

Cuando llegamos a Argentina, mi padre había trabajado como ingeniero en un pueblo remoto de la provincia de Santa Fe. Un año después, fue despedido porque se negó a unirse al autoritario Partido Peronista. Posteriormente, él encontró trabajo como trabajador común para mantener a la familia mientras solicitamos visas para los Estados Unidos con nuestros pasaportes Nansen (emitidos para refugiados rusos apátridas). Cinco años después, finalmente fuimos patrocinados por mi tío, que había emigrado a los estados unos años antes. Llegamos a Los Ángeles, California en mayo de 1955.

When I was nine years old, we left Marseille on the S.S. Campana and traveled on the Atlantic for thirty days. We stayed in the lower hull of the ship, my father and I staying in a common dormitory for mostly migrant men and boys. Upon our arrival in Buenos Aires, we were quarantined for three days in an immense facility that has since become the National Museum of Immigration. Revisiting this chilling site, I remembered the sounds of the place, the smells of the bodies around me, and the enormous rooms that housed waves of millions of immigrants through the late 40’s.

When we arrived in Argentina, my father had worked as an engineer in a remote pueblo in the Santa Fe Province. A year later, he was fired because he refused to join the authoritarian Peronista Party. Subsequently, he found work as a common laborer to sustain the family while we applied for visas to the United States with our Nansen passports (issued to stateless Russian refugees). Five years later, we were finally sponsored by my uncle who had immigrated to the states a few years prior. We arrived in Los Angeles, California in May of 1955.

Fronteiras CollectiveJanuary 8, 2021